Боевые собаки. Боевые собаки испанских конкистадоров Боевые собаки рима

Мало кому известна древняя порода собак Canis Pugnaces, это большая римская сторожевая собака, это ее потомками в настоящее время можно с уверенностью назвать неаполитанских мастиффов и Кане-корсо .

Неаполитанский мастифф

Неаполитанский мастифф очень крупная собака, весом до 70 кг, и основное их предназначение это охрана. Поскольку они являются потомками боевых пород собак, которые раньше использовались для травли зверей и в сражениях, их сторожевые качества не подлежат обсуждению.

Собака, породы неаполитано, уже своим грозным видом и внушительными размерами вызывает страх и ужас. Но в семье, особенно по отношению к детям, они ведут себя мило и дружелюбно.

Единственное, нужно сразу объяснить детям, что дразнить собаку не стоит. Для содержания мастино неаполитано нужен просторный дом, с ним необходимо очень много гулять, собаки достаточно умные, и хорошо поддаются дрессировке.

Дрессировка и постоянные тренировки обязательны, чтобы не получить неуправляемого питомца.

Кане-корсо

Вторым потомком Canis Pugnaces является собаки породы Кане-корсо . Это крепкая и сильная порода, они умелые охотники и отличные сторожи. Издавна данная порода популярна была на юге Италии, их использовали в охоте на кабана, на которого они нападали и вступали в борьбу, а также в охоте на барсука и дикобраза в ночное время суток.

Кане-корсо использовались пастухами, они защищали стада коров от хищников. Данных собак брали с собой в военные походы, на них надевали военные доспехи и контейнеры со смолой, которые поджигали и собаки — носители огня выпускались на вражескую армию. Также они использовались на кровавых турнирах и для травли диких животных.

В древние времена незаменимость данной породы собак была очевидна. На легендарных итальянских гравюрах и известных шедеврах известных художников можно увидеть изображения Кане-корсо в сценах охоты, в схватках с кабаном.

За такими мощными породами требуется тщательный уход, поэтому перед тем как заводить такую собаку, надо серьезно подумать.

Прежде, чем рассмотреть собственно боевое использование собак в римском мире, следует обрисовать общую картину собаководства, указать на то, какие породы тогда существовали, дать общие данные об использовании и содержании этих животных. Ведь уже в античности породы по своему использованию делись на охотничьи, пастушьи, караульные и декоративные. Насколько нам известно, греки и римляне применяли для военных целей не каких-то специально выведенных собак, но те же породы, с которыми они охотились (Polyaen., IV, 2, 16; VII, 2, 1; Ael. Var. hist., XIV, 46). В частности, для боя использовали первую группу пород, тогда как для охраны военных объектов привлекали третью категорию* 1 .
От античности сохранилось более 150 названий пород собак - количество очень значительное, учитывая то, что сейчас на Земле существуют около 400 пород* 2 . Подчас до нас дошли только наименования пород (которые назывались по месту происхождения) без каких-то определенных характеристик. Рассмотрим сначала основные породы, чтобы выявить, какие из них использовались в военном деле.
Лексикограф конца II в. Юлий Поллукс, перечисляя наиболее благородные породы, называет (V, 37) лаконских, аркадских, арголидских, локридских, кельтских, иберских, каринских, критских, молосских, эретрийских, гирканских и индийских собак. Очевидно, что данный список, как и большая часть его сочинения "Ономастикон", составлен по греческим источникам классического и эллинистического времени. Тут отмечены, в основном, греческие породы: три пелопоннесские - из Лаконики, Аргоса и Аркадии, среднегреческая - локридская, островные - критская и эретрейская, эпирская - молосская. Из европейских и ближневосточных варварских пород находим карийскую, каринскую, иберскую и кельтскую; с двумя последними античный мир близко познакомился на рубеже эр. Азиатские породы представлены гирканскими и индийскими собаками, хорошо известными уже Геродоту (VII, 187). Немного позднее, около 200 г., апамейский поэт Оппиан (Cyn., I, 368-375) дал более широкий перечень собак, рекомендуемых им для охоты: пеонийские, авзонийские, карийские, фракийские, иберийские, аркадские, аргосские, лакедемонские, тегейские, савроматские, кельтские, критские, магнетские, аморгские, египетские волопасы, локридские и молосские. Как видим, список шире, здесь прибавлены еще и породы, распространившиеся в римскую эпоху. Кроме того, автор присоединил к традиционным греческим породам еще и тегейскую из Пелопоннеса, аморгскую с одноименного острова в Эгеиде, магнетскую из Анатолии, а также италийскую (авзонийскую). Увеличился спектр варварских пород: северобалканские (фракийская и пеоний-ская), малоазиатская карийская, египетская и сарматская пастушья. Причем последняя является единственной принадлежащей кочевникам, остальные породы выведены для охоты оседлыми жителями, среди которых псовая охота была весьма популярна.
Можно сказать несколько слов и о специализации различных древних пород. Уже у Ксенофонта в трактате "О псовой охоте" находим рекомендации по использованию конкретных пород собак. Так, на охоту на оленя он советует брать сильных и высоких индийских собак (Cyn., 9, 1), а для охоты на кабанов - индийских, критских, локрид-ских и лаконских (Cyn., 10, 1; ср. : Philost. Imag., I, 27). Карийские и критские собаки, выведенные в горных местностях, хороши были в выслеживании и преследовании (Arr. Cyn., 3, 1; 4; Ael. Nat. an., III, 2; ср. : Hygin. Fab., 189). Естественно, богатый грек отправлялся на охоту, беря с собой различные породы собак, предназначенные для разных целей. В I в. на кабанью и оленью охоту направлялись в сопровождении лаконских, критских и молосских собак. Первые две породы использовались как гончие и борзые, выслеживающие и гонящие зверя, третья - как борзая, бросающаяся на животное, когда оно уже было в поле зрения (Lucan., IV, 437-439; Senec. Phoed., 32-40)* 3 .
Экстерьер идеальной собаки рисует нам римский энциклопедист М. Теренций Варрон (116-27 гг. до н. э.). Он описывает внешность благородных сторожевых и пастушьих собак следующим образом (Var. De re rust., II, 9, 3-4): "Видом должны они быть красивые, крупные, с карими или серо-желтыми глазами, с симметричными ноздрями, с губами черноватого или красноватого цвета, причем верхние не должны быть ни вздернуты кверху, ни свисать вниз; с короткой нижней челюстью, из которой немного торчат справа и слева два клыка; лучше, если верхние зубы растут прямо и не выдаются вперед, остры и покрыты губой; голова большая, уши большие, висящие; загривок и шея толстые; промежутки между суставами на лапах большие; бедра прямые, вывернутые наружу; лапы большие и широкие, которые на ходу глядят в разные стороны, пальцы раздельные; когти твердые, кривые, подушечки не твердые, словно роговые, а вздутые и мягкие; зад поджарый; хребет не торчащий и не вогнутый; хвост толстый; лай густой и низкий, зев широкий; масть лучше всего белая, потому что ее легко различить в потемках; общий облик, как у льва" (пер. М. Е. Сергеенко). Это - общее описание, которое, очевидно, соотносится с рекомендуемыми Варроном породами: лаконской, эпирской и саллентийской (Калабрия). Причем последнюю пастушью породу находим только у этого автора* 4 . Само же описание походит на ту породу, которая считалась эпирской. У Варрона собака служит и простым помощником пастуха, и защитником стада от диких зверей. Причем при одном пастухе достаточно одной собаки (Var. De re rust., II, 9, 16).
Как мы видим, в античности существовало большое количество пород, считавшихся благородными. Какие же из них считались лучшими в римское время? Уже на Самосе при тиране Поликрате (538-522 гг. до н. э.) существовали молосские и лаконские собаки (Athen., XII, 540d). Аристотель в "Истории животных" останавливается лишь на двух греческих породах, лаконской (VI, 20, 134-141) и молосской (IX, 3). Т. Лукреций Кар (V, 1063-1073) в своей поэме "О природе вещей" сравнивает речь человека с интонациями молосской собаки, поскольку она была наиболее известной читателям. Знаменитый римский поэт П. Вергилий Марон в последней трети I в. до н. э. рассматривал как лучшие спартанскую и молосскую породу, которые являлись хорошими сторожами и охотничьими псами (Verg. Georg., III, 404-405). Его не менее известный современник Кв. Гораций Флакк (Epod., 6, 5-6) считает эти же породы хорошими пастухами. Их же рекомендовал как наиболее подходящих для охоты и автор конца III в. М. Аврелий Олимпий Немесиан из Карфагена (Nemes. Cyn., 106-113):

Выбери тогда легкого в беге и легкого в возращении
или рожденного в Лакедемоне, или в молосском селе
пса не низкого рода. Пусть он будет от древних кровей,
пусть будет от возвышенных,
и пусть он красиво влечет под широкой грудью
из ребер, под наклоненным хвостом свой большой корпус,
который понемногу назад связывается сухим животом;
с сильной достаточно широкой поясницей
и раздвинутыми ляжками,
и у которого очень мягкие качающиеся на бегу уши.

Следовательно, на протяжении всего этого времени, вплоть до поздней античности, данные породы считались лучшими. Итак, для охоты и охраны скота на пастбищах предпочитали использовать две основные породы собак, лаконскую и молосскую.
Остановимся на характеристике данных пород немного подробнее. Лаконская порода, получившая свое названия от южнопелопоннесской области Лаконика, была хорошо известна уже грекам. У последних эпитет собаки "лаконская" употреблялся столь же часто, как и критский лук, ливийские львы и армянские тигры* 5 . Эту породу упоминает уже в первой половине V в. до н. э. Пиндар (frg. 106). Она являлась, по преимуществу, охотничьей, гончей, имеющей чуткий нюх (Soph. Ajax, 8) и хорошо выслеживающей зверя (Xen. Cyn., 10, 4). Каллимах в середине III в. до н. э. отмечал, что киносурские (= лаконские)* 6 собаки с их быстрым бегом затравливают лань и зайца, умело находят логово дикообраза и идут по следу оленя и косули (Callim. Gymn., III, 94-97). Широко использовали лаконцев и в римскую эпоху (Senec. Phoed., 35; Sil. Ital. Pun., III, 295). Известны "стройные лакены" даже на закате античного общества в V в. (Claud. Cons. Stil., III, 300). Аристотель (Hist. an., VIII, 28, 167; Poll., V, 38) считал лаконскую породу помесью лисы и собаки. Подобный тип собак Ксенофонт называет лисьим (Xen. Cyn., 3, 1). Видимо, такое представление возникло не только от экстерьера собаки, но и от ее окраса, обычно рыжего (Horat. Epod., 6, 5). Немецкий исследователь В. Рихтер полагал, что данная порода являлась помесью дога* 7 . Возможно, лаконца мы видим на рельефе из дворца Спады, представляющего мифологических близнецов Амфиона и Зета* 8 .
Представителями другой не менее знаменитой греческой породы являлись молоссы, названные так по наименованию одного из основных племен Эпира. Эта порода собак первоначально использовалась греками, а позднее перешла от них к римлянам. Первоначально, вероятно, молосс был охотничьей и (или) пастушьей собакой, отличающейся мертвой хваткой. Не случайно же Клавдий Элиан в "Истории животных" (III, 2) отмечал, что "молосс наиболее из собак отважен". Уже Аристотель (Hist. an., IX, 1, 3) рекомендовал использовать молоссов как охранных и охотничьих собак, выделявшихся из прочих пород своей храбростью и величиной тела. Элиан также отмечает красоту и рост молосса (Ael. Nat. an., XI, 20; ср.: Colum. De re rust., VII, 12). В городах молоссов использовали как сторожевых собак (Aristoph. Them., 416; Propert., IV, 8, 24; Claud. De cons. Stilich., II, 214-215). Даже на закате античного мира Клавдий Клавдиан упоминает молоссов как самых обычных собак (Claud. Cons. Stilich., II, 214-215; III, 293; In Ruf., II, 420). Иногда исследователи считают, что существовало два отдельных вида этой породы: более крупные пастушьи эпирские и охотничьи молосские, имеющие меньшие размеры* 9 . Однако, в источниках не проводится никакого различия между этими двумя породами, за исключением сообщения Никандра из Колофона, различающего мифологическое происхождение эпирских собак из Хаонии и из Молоссии (Poll., V, 38). Вероятно прав Э. Куни, рассматривающий их как одну породу* 10 . Хотя, очевидно, что молоссы внутри породы имели различные подвиды, различающиеся по времени и месту их появления. В целом, как отмечает немецкий исследователь истории животных Отто Келлер, собака из Эпира представляла собой короткомордого дога с небольшими согнутыми вниз ушами* 11 . Рим-ский агроном I века Л. Юний Модерат Колумелла (De re rust., VII, 12) говорит о черном окрасе у данной породы. Считается, что молоссы были предками догообразных мастифов, от которых, в свою очередь, произошли булленбейцеры* 12 . Вероятно, молосса представляет римская мраморная статуя из Флоренции* 13 . Ведь эта собака похожа на льва, а, как мы помним, Варрон сравнивает рекомендуемую им собаку именно с "царем зверей", хотя он не упоминает при описании экстерьера собаки гривы. По-видимому, также молоссов мы видим на монетах из северо-западной Греции: серебряной из Молоссии, бронзовой из Эпира и на бронзовой монете и серебряном статере из Аргоса Амфилохийского* 14 .
Теперь посмотрим, по каким признакам отбирали собак и как их содержали. В целом, по поводу окраса охотничьей собаки Ксенофонт замечал (Cyn., 4, 7-8): "Цвет шерсти не должен быть совершенно рыжий или совершенно черный или белый: одномастность есть признак диких зверей, а не настоящей породы. Красноватая или черная масть должна иметь белые пятна на передней части головы, белая - красноватые" (пер. Г. А. Янчевецкого). С другой стороны, страстный любитель псовой охоты Флавий Арриан (Cyn., 6, 1) призывал не пренебрегать собаками одной масти, черной, рыжей или белой. Таким образом, видимо, эти три окраса в античное время и были основными.
Относительно выбора пола собаки единого мнения не было. Так, сука считалась быстрее кобеля, но последний был более выносливым (Arr. Cyn., 32, 1). Известный историк, а также страстный любитель псовой охоты Флавий Арриан отмечал, что кобель сохраняет резвость до десятого года, а сука до пятого (Arr. Cyn., 32, 2).
Иногда пастушьих собак холостили, считая, что тогда они не уйдут от стада, иногда этого не делали, полагая, что после кастрации они будут менее злы (Var. De re rust., II, 9, 14). Сукам, чтобы не испортить породу, Ксенофонт рекомендует повязывать широкие пояса с остриями (Cyn., 6, 1).
Даже пастушьим собакам рекомендовалось иметь особый ошейник melium ("лучший"), который с внешней стороны был утыкан гвоздями, а с внутренней - обтянут мягкой шкурой. Он защищал собаку от укусов диких зверей (Var. De re rust., II, 9, 15). Еще Ксенофонт (Cyn., 6, 1) советовал делать ошейник широким, а поводок - с петлей для руки. Если привязанное животное грызло ремень, то его заменяли на железную цепь (Arr. Cyn., 11. 1). Переходя к тренингу охотничьих собак, можно указать, что уже в возрасте 11 месяцев кобеля приучали к виду зайца (Arr. Cyn., 25, 1-2), но выводили на охоту только с двухлетнего возраста (Arr. Cyn., 26, 1). Арриан рекомендовал при обычных условиях держать животное на привязи и выгуливать четыре раза в день (Arr. Cyn., 12, 1). В качестве поощрения следовало называть слова благодарности вместе с именем животного: "Хорошо, о, Кирра; хорошо, о, Бонно; прекрасно, о, Хорме". При этом собаку почесывали за ушами или даже целовали в голову (Arr. Cyn., 18, 1).
Клички собакам давали короткие, исходя из их окраса и привычек, целей использования или каких-то аналогий. Арриан, упоминая о том, как делался выбор клички, сообщает, что выбирали уже существующие имена или же сами придумывали их (Arr. Cyn., 31, 2). Его предшественник и образец для подражания Ксенофонт (Cyn., 7, 5) дает целый список коротких благозвучных имен, которые он рекомендует давать собакам. Колумелла (De re rust., VII, 12) рекомендовал давать даже сторожевым и пастушьим собакам клички охотничьих псов из двух-трех слогов (ср. : Arr. Cyn., 31, 2)* 15 . Ксенофонт (Cyn., 7, 5) приводит 47 кличек, Овидий называет 37 кличек собак, принадлежащих страстному охотнику Актеону (Ovid. Met., III, 206-233), Гигин приводит даже 52 клички этих собак, из которых 25 принадлежали кобелям, а 27 - сукам (Hygin. Fab., 181). К примеру, Вергилий в выполненных в эллинском колорите "Буколиках" дает греческие клички упоминающимся тут собакам: пастушьей суке - Лициска (III, 18: Lycisca - "волчица"), а сторожевому кобелю - Гилакс (VIII, 106: Hylax - "лающий"). Действительно, римляне зачастую давали своим собакам греческие клички* 16 .
Очевидно, ассортимент собачьего корма напрямую зависел от достатка хозяев, времени года, плодородности местности. Так, Варрон (De re rust., II, 9, 9) рекомендовал кормить собаку достаточно хорошо, ячменным хлебом, покрошенным в молоко, отваром из костей и самими неразмельченными костями. Колумелла (De re rust., VII, 12, 10) предписывал более скудный рацион собакам, пастушьей - ячный хлеб в сыворотке, а сторожевой - пшеничный хлеб, накрошенный в бобовую похлебку. Позднее, в первой половине II в., Арриан (Cyn., 8, 1) считал лучшим кормом пшеничный или ячменный хлеб и воду, а также отвар от жирной говядины. В жару животное предписывалось поить яйцом, предварительно засунув его ей в пасть (Arr. Cyn., 13, 2). Беременной собаке рекомендовался ячный, а не пшеничный хлеб (Varro. De re rust., II, 9, 11). Ощенившейся же суке Арриан советовал давать испеченную в золе и растертую, словно ячмень, говяжью печень (Arr. Cyn., 8, 1). Вергилий предлагал вскармливать лаконских и молосских щенков жирной сывороткой (Verg. Georg., III, 406: serum pingue). При этом Арриан (Cyn., 13, 1-2; ср. : 14, 3) рекомендовал зимой кормить собаку вечером, а летом (поскольку день дольше) еще и утром, тогда ей можно дать соленое сало.
Теперь, после разбора некоторых моментов воспитания и содержания собак, обратимся непосредственно к службе собак. В работах, написанных кинологами, можно встретить утверждения типа: "Молосских догов широко использовали римляне в военных действиях против различных племен Центральной и Западной Европы"* 17 . Чтобы верифицировать данное положение, обратимся к источникам. Наибольшее значение при этом имеет античная письменная традиция, тогда как информация репрезентативных памятников носит вспомогательный характер, поскольку на ней нет подписей, информирующих нас о том, кто тут изображен. Можно сразу же отметить, что в сохранившихся до нашего времени источниках в описании боевых действий нет упоминаний об использовании римлянами собак непосредственно в сражении.
О значении бойцовых качеств собаки в античном мире сообщает римский энциклопедист Плиний Старший (Plin. N. h., VIII, 142): "Сражается против разбойников за господина собака, получает и наносит удары, но от его тела не отступит; отгоняет диких зверей". В частности, в античной литературе приводится следующий случай с трупом одного римлянина. Клавдий Элиан рассказывает (Ael. Nat. an., VII, 10): "Считается - и это очевидно, - что у собак существует непреодолимая любовь к содержащим их. В какой-то из гражданских войн в Риме Кальба Римлянин () был заколот, однако ни один из врагов этого человека не мог отрубить ему голову (хотя многие устраивали состязание за этот трофей), прежде, чем они не убили стоящую около трупа собаку, выращенную им, ведь именно из-за любви она спасала и сражалась за павшего, словно соратник и отличный спутник, являвшийся его другом до конца" (также см. : Plut. Soler. an., 13, 7 = Moral., 969d; Tzezt. Chiliad., IV, 232-234). Кем был этот человек, неясно. Может быть, императором Гальбой? Но у Иоанна Цеца он назван стратегом, однако, возможно, это не terminus technicus, а простое наименование командующего войсками (Tzezt. Chiliad., IV, 232) 18 . Если это был Гальба, то событие относится к 69 г. Хотя надо отметить, что в других рассказах о гибели ехавшего в паланкине Гальбы от толпы преторианцев этот эпизод не упоминается (Tac. Hist., I, 41; Suet. Galb., 19-20; Plut. Galb., 26-27). Подобная же история о верности собаки, охранявшей труп хозяина, относится и ко времени царя Пирра (Plut. Soler. an., 13, 8-9 = Moral., 969d-e; Ael. Nat. an., VII, 10; Tzezt. Chiliad., IV, 211-220). Встречались случаи подобного рода и в Новое время. Так, после победы над австрийцами при Бассано (1796 г.) Бонапарт заметил на поле боя собаку, которая охраняла тело своего павшего хозяина* 19 .
Естественно, что римляне с их любовью к гладиаторским боям не могли не использовать собак в период империи в venationibus - в травлях диких зверей в амфитеатре (Martial. Epigr., XI, 69; ср. : Claud. De cons. Stil., III, 298-301)* 20 .
Насколько нам известно, собственно в военном деле собаки использовались римлянами в функциях аналогичных их обычному применению: охрана объектов и выслеживание. Впрочем упоминаний и о таких случаях сохранилось весьма немного.
Так, консул 231 года до н.э. Марк Помпоний получил для ведения боевых действий недавно присоединенную (в 238 г. до н.э.) Сардинию* 21 . Если прибрежная часть острова была покорена, то центральные горные районы не были подчинены и местное население, ведя войну партизанскими методами, пряталось в подземных жилищах в горах, покрытых лесом (ср. : Diod., V, 15, 4-5). Тогда Помпоний выписал из Италии собак-следопытов, чтобы найти убежища туземцев. Вот как описывает этот эпизод византийский историк Иоанн Зонара (Hist., VIII, 18d): "Марк Помпоний получил Сардинию и узнав, что многие из них [= сардов] спрятались в трудноотыскиваемых лесных пещерах, - а он не мог их найти, - призвал из Италии чутких собак, посредством которых он, найдя дорогу, захватил много людей и скота". Таким образом, мы ясно видим, что при римской армии не было специальных, даже охотничьих собак, которые могли бы найти беглецов. Собак-следопытов пришлось выписать из соседней Италии. Они-то и нашли горные тропинки к убежищам местных жителей. Эти животные были либо какими-то специально обученными для поиска людей (беглых рабов?) псами, или же они являлись обычными охотничьими собаками. Подобный способ вылавливания убежавшего противника не был уникальным. Таким образом действовали и македоняне (356 г. до н. э.) в поисках прятавшихся в лесистой местности горных фракийцев, которых искали "охотничьи собаки" (Polyaen., IV, 2, 16), а позднее испанские конкистадоры так вылавливали индейцев.
Другое, более позднее, свидетельство об использовании собак в военном деле - это сообщение римского писателя Флавия Вегеция Рената, преподнесшего свое сочинение "Эпитома военного дела", императору около 386/387 г. * 22 Вегеций, согласно военной практике, рекомендует для предотвращения внезапного нападения врага в кастеллах лимеса привязывать собак с чутким обонянием (Veget. Epit., IV, 26): "Обычай также ввел следующее: чтобы содержались на башнях очень энергичные и чуткие собаки, которые первыми почуят приближение врагов по запаху и лаем это обнаружат". Поскольку сочинение Вегеция, как он сам указывает (Epit., I, 8; IV, 30), базировалось на трудах писателей прошлого, то эта рекомендация могла быть переложением более древнего обычая* 23 . Так, уже автор IV века до н. э. Эней Тактик (Aen., 22, 14) рекомендовал в зимние темные ночи привязывать с наружной стороны стен приученных к ночной охоте собак, которые своим лаем обнаружат вражеского лазутчика или перебежчика. Как видим, хотя способы употребления собак у Вегеция и Энея похожи, но есть и существенные различия в целях использования: в первом случае - предотвратить неожиданное нападение врагов, а во втором - обнаружить разведчиков и перебежчиков. Даже если предположить, что Вегеций руководствовался при написании данного пассажа непосредственно советом самого Энея или почерпнул его из какого-то автора-посредника, то он все же говорит о своей собственной военной необходимости, приспосабливая ее к своим обстоятельствам.
Сложно сказать, исполнялась ли рекомендация Вегеция. Обычно ведь рекомендуется то, чего нет. Иначе зачем советовать то, что все и так делают? С другой стороны, рекомендация, судя по ссылке на обычай, базировалась на реально существовавшей практике. Английский исследователь римского военного дела Майкл Бишоп в послании на военно-историческом подписном листе De re militari от 7 декабря 1999 г. заметил, что ему не известны находки какой-нибудь собачьей конуры в раскопанных римских фортах. Однако, нет ничего невероятного в предположении о том, что римляне использовать собак при охране лимеса, содержа их в кастеллах* 24 . Хотя на колоннах Траяна и Марка Аврелия укрепления границы представлены без изображений собак и их будок, но нам известно, что собаки широко применялись и для охраны частных жилищ, и для защиты общественных зданий, в частности, храмов (Plut. Solert. an., 13, 11 = Moral., 969; Ael. Nat. an., XI, 3; 5; Philost. Apol. Thyan., VIII, 30, 2). Так, на Капитолии храм Юпитера охраняли собаки. Это было как во время нашествия галлов (390 г. до н. э.), так и позднее на рубеже III-II вв. до н. э., когда П. Сципион Африканский ходил по ночам советоваться с богом в это святилище; в I в. до н. э. собак на Капитолии также выпускали на ночь для охраны от воров (Liv., V, 47, 3; Cicer. Pro Sext. Rosc., 56; Aul. Gel., VII, 1)* 25 . Еще в 536 г. византийский полководец Велизарий, осажденный готами в Риме, для безопасности высылал на ночь перед рвом города воинов, в основном, мавров, с собаками, которые должны были предотвратить возможные сношения ненадежных римлян с врагами (Procop. Bel. Goth., I, 25, 17). Таким образом, собак использовали для охранной службы.
Французский исследователь Э. Куни полагал, что во время Маркоманнских войн (167-180 гг.) римляне использовали больших боевых собак* 26 . Данное предположение базируется на прорисовке в итальянском издании И. П. Беллори одного рельефа с колонны Марка Аврелия в Риме* 27 . Однако даже по этой прорисовке видно, что рельеф сохранился очень плохо, а представленная тут пара "собак" по своим размерам, скорее, напоминает львов или лошадей. Данное место на фотографическом воспроизведении рельефов колонны в издании 1896 года настолько попорчено, что абсолютно ничего разобрать нельзя* 28 . Кроме того, нельзя с уверенностью сказать, сам ли И. П. Беллори реконструировал данное изображение или в начале XVIII века фигуры еще можно было разобрать. Однако, даже если это собаки (что, однако, маловероятно), то и тогда они изображены не в батальной сцене, они просто стоят в мирной обстановке. Впрочем, более вероятно, это все же были лошади, которые на рельефах скачут по соседству с этим изображением* 29 .
Таким образом, можно присоединиться к традиционному мнению о том, что римляне не использовали собак непосредственно в бою* 30 . Вместе с тем, воины империи, очевидно, использовали сторожевых собак при охране важных государственных объектов и, возможно, для стражи лимеса. Для этого выбирали особенно злобных сторожевых собак. Скорее всего, использовались собаки-следопыты и для поиска беглецов* 31 . Это все, что мы можем сказать об использовании собак в военном деле римлян, согласно античным источникам.

А. К. Нефёдкин

Литература:

*1 См.: Байдер Р. Боевые собаки мира. М., 1993. С. 6.
*2 Калинин В. А. Происхождение собак, породообразование и классификация пород // Вопросы кинологии. 1993. № 1-2. С. 29.
*3 См.: Мензбирм. Собаки // Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. Т. 39. [Без года]7. Кол. 667.
*4 Сергеенко М. С. прим. 2 к Варр. О сельском хоз., II, 9, 5 (см. : Варрон. О сельском хозяйстве / Пер. М. С. Сергеенко. М. -Л., 1963. С. 187)
*5 Aymard J. Essai sur les chasses romaines des origines а la fin du siиcle des Antonins (Cynegetica). Thиse. Paris, 1951. P. 254.
*6 См.: Keller O. Die antike Tierwelt. Bd. I. Leipzig, 1909. S. 120.
*7 Richter W. Hund // Der Kleine Pauly. Lexikon der Antike. Bd. II. Lief. 12. 1966. Sp. 1246.
*8 Keller O. Die antike Tierwelt. Bd. I. S. 122, Fig. 47; Aymard J. Essai sur les chasses romaines… P. 256.
*9 Боголюбский С. Н. Происхождение и преобразование домашних животных. М., 1959. С. 518; ср. : Cougny E. Canis // DS. T. I. Pt. 1 (1877). P. 881.
*10 Cougny E. Canis. P. 881.
*11 Keller O. Die antike Tierwelt. Bd. I. S. 104.
*12 Dog // The New Encyclopaedia Britannica. Vol. 5 (1980). P. 929.
*13 См.: Cougny E. Canis. P. 881, fig. 1109 (прорисовка); Keller O. Die antike Tierwelt. Bd. I. S. 112, Fig. 43 (фотография). Тогда как Ж. Эймар считает, что статуя представляет боевую собаку из Анатолии (Aymard J. Essai sur les chasses romaines… Pl. IX).
*14 Imhoof-Blumer, Keller O. Tier- und Pflanzenbilder auf Monzen und Gemmen des klassischen Altertums. Leipzig, 1889. S. 8; Taf. I, 31; 32; 33; Keller O. Die antike Tierwelt. Taf. I, 2; 4; 6.
*15 О кличках подробнее см. : Baecker E. De canum nomibus Graecis. Dissertatio inauguralis … Regimonti, 1884. P. 59-63; ср.: Keller O. Die antike Tierwelt.
Bd. I. S. 135-136.
*16 Индекс имен см.: Baecker E. De canum nomibus Graecis. P. 1-7.
*17 Калинин В. А. Происхождение собак.. . С. 26. Скорее надо утверждать обратное: кельты применяли собак против римлян (Strab., IV, 5, 2; Keller C. Die Stammengeschichte unserer Haustiere (Aus Natur und Geisteswelt. Bd. 252). Leipzig, 1909. S. 33).
*18 См.: Mason H.J. Greek Terms for Roman Institutes. A Lexicon and Analysis. Toronto, 1974. P. 86, 156-162 (в техническом смысле стратегом мог называться легат, претор, губернатор провинции).
*19 Jesse G. R. Research into the History of the British Dog, from Ancient Lows, Charters, and Historical Records. Vol. I. London, 1866. P. 171.
*20 Cougny E. Canis. P. 889; Roussel P. Les а l"йpoque hellйnistique et
romaine// Revue des йtudes grecques. T. 43. 1930. № 203. P. 369-371. Изображения травли животных в амфитеатре гладиаторами с собаками периода империи см.: Aymard J. Essai sur les chasses romaines... Pl. IIB; XVII.
*21 Gundel H. Pomponius. 18 // RE. Bd. XXI. Hbbd. 42 (1952). Sp. 2330; ср.: Моммзен Т. История Рима / Пер. с нем. T. I. СПб., 1994. С. 430.
*22 Zuckerman C. Sur la date du traitй militaire de Vйgиce et son destinataire Valentinien II // Scripta classica Israelica. Vol. XIII. 1994. P. 67-74. Другой предполагаемой датой написания трактата является время правления императора Валентиниана III (425-455 гг.), см. : Goffard W. The Date and Purpose of Vegetius" "De re militari" // Traditio. Vol. 33. 1977. P. 65-100.
*23 П. Руссель считал, что речь шла о греческом материале (Roussel P. Les
… P. 363).
* 24 Keller O. Die antike Tierwelt. Bd. I. S. 128; Orth F. Hund // RE. Bd. VIII. Hbbd. 16 (1913). Sp. 2567; Richter W. Hund. Sp. 1247.
*25 См.: Forster E. S. Dogs in Ancient Warfare // Greece and Rome. Vol. 10. 1941.
№ 30. P. 116.
*26 Cougny E. Canis. P. 889.
*27 Bellorius I. P. Columna Antoniana Marci Aurelii Antonini rebus gestis insignis… Romae, 1711. Pl. XIII.
*28 Petersen E, von Domaszewski A., Calderini G. Die Marcus-Sдule auf Piazza Colonna in Rom. Bd. I. Mьnchen, 1896. Taf. 19A-B.
*29 См. : Bellorius I. P. Columna… Pl. XIII-XIV; Petersen E, von Domaszewski A., Calderini G. Die Marcus-Sдule… Taf. 20.
*30 Cougny E. Canis. P. 889; Keller O. Die antike Tierwelt. Bd. I. S. 127; Orth F. Hund. Sp. 2567; Hilzheimer M. Dogs // Antiquity. 1932. № 4. P. 416.
*31 Об этом см. : Cougny E. Canis. P. 889.

Боевые собаки – использовались в сражениях армий периода античности и Средневековья с целью непосредственного убийства солдат противника. Первые свидетельства о подобных применения в военных конфликтах достигают времен правления Тутанхамона в Египте (1333-1323 гг. до н.э.). Сохранилось изображение битвы во главе с фараоном, на котором рядом с его колесницей вражеские войска атакуют и собаки. Похожие породы собак изображены и на многочисленных сценах охоты царский Египта. Вполне вероятно, что некоторое время в долине Нила использовали собак в войнах, но, наверное, это продолжалось недолго и со временем прекратилось.

Междуречье

Уже доказано, что предками большинства современных догов / мастифов были тибетские мастифы. Их использовали в военных целях и считали благородной породой с древнейших времен. Из Средней Азии сначала в Иран, а оттуда через Междуречье и Переднюю Азию эта порода распространилась по всей Евразии с середины II тысячелетия до н. е., то есть с началом завоевания ариями Пенджаба и долины Инда. В Индии во время боевых действий этим собакам на спину прикрепляли факелы, которые пылали, и они огнем и своей свирепостью наводили ужас на противников во время сражений. Древнейшее изображение тибетского дога в Междуречье датируется ХII веком до н. е., где его используют при охоте на льва. Боевые качества породы, очевидно, быстро оценили тогдашние властители государств Вавилонии: для военных нужд начали выращивать специальные породы собак с достаточно большой массой, которая нередко достигала 100 кг, необычайной силой, крепкими челюстями, повышенной агрессивностью и отважностью.

Подготовкой боевых собак занимались специальные учителя. С клинописных табличек известно, что жители провинций в Ниневии и Нимрод, которые выращивали боевых догов, освобождались от налогов в казну, то есть уже в I половине I тысячелетия до н. е. в ассирийцев были специалисты этой отрасли. Воспитанников для дальнейшего подготовки подбирали еще щенками. Перед битвой собак одевали в специально сделанные для них оружие. Они состояли обычно из металлического или кожаного панциря, который прикрывал спину и бока псов, или кольчуги. Иногда им надевали металлический шлем. Доспехи нередко вооружали длинными шипами или обоюдоострыми лезвиями на шлеме и ошейнике. С их помощью собака в битве рассекал ноги, руки и тело атакованного им воина, ранил сухожилия ног и вспарывал животы лошадей при столкновении с конницей.

Ассирия

Похоже, что именно ассирийцы первыми начали использовать боевых псов как самостоятельную военную силу. Широкие сильные грудь, мощные толстые лапы и огромная пасть с острыми клыками - такие весомые черты ярко отличали ассирийских боевых собак других пород. Египетские папирусы свидетельствуют, что такая собака мог с легкостью перекусить ногу кавалерийской лошади и привести панический ужас всадников. В то время военная наука не знала боевого построения - на битву воины сходились слабо вооруженными и плохо организованными толпами, тогда как вожди и знать сражались, стоя на боевых колесницах. В ассирийской армии в начале I тысячелетия до н. е. боевые доги выполняли роль пробоевого отрядов: лавина собак в латах и кольчугах накатывалась на противника впереди собственных войск, наступавших, сея панику и ужас на противника. Интересно, что воинов-«кинологов» всегда сопровождали жрецы, которые по древним источникам, имели телепатическую связь со своими собаками. Это было необходимо, если животные выходили из-под контроля во время битвы, или на них нападало боевое бешенство (что не было редкостью во время длительных кровавых столкновений). Обычно боевые псы ассирийцев шли в атаку вместе с боевой колесницей, а иногда и вместе с вышколенными гепардами. Одну колесницу сопровождали два - три собаки. В битве они целыми стаями стремительно врывались в боевые ряды врагов, внося среди них смятение, нанося ранения и увечья воинам и лошадям. В умелых руках они были страшным оружием и приносили победу полководцу.

Собаки-аборигены

Впоследствии с Ассирии военное собаководство переняли в Урарту и в других соседних государствах и племенах. В VIII веке до н. е. сначала в Закавказье, а затем в Междуречье ворвались сначала киммерийцы, а затем и скифы, которые более столетия были активной военной силой в регионе. Именно эти кочевые племена познакомили европейский мир с собаками войны. Благодаря скифам эти породы распространились в Причерноморье, а оттуда в Центральной и Западной Европе. Золотая чаша из кургана Солоха характерно показывает нам сцену охоты скифов вместе с собаками на льва. Впоследствии боевые качества этих пород собак оценили и персы, которые также использовали их в военных целях. Так, во время завоевания Египта 525 года до н.э. царь Камбиз использовал тяжеловесных (по данным источников - до 80-100 кг!) мастифов. После Ксерксових поражений в войнах с греками эта порода перешла к жителям Эллады как трофей. Древние греки до знакомства с «варварами Понта Эвксинского» и персами не использовали собак в войнах - их искусство боя в фалангах не особо позволяло использовать подвижные отряды. Однако уже после греко-персидских войн у них распространилась порода, которая позднее получила название «молоссы». В дальнейшем эллины использовали их в разведке, для борьбы со шпионами, как часовых. Молоссы и мастифы - разнотиповые группы крепких крупных собак - позже распространились в Этрурии и Римской империи. Именно их исследователи долгое время считали собаками-аборигенами этой части мира. Они прекрасно себя зарекомендовали как охранники гарнизонов, людей и на охотах. Все чиновники и военачальники держали у себя четвероногих любимцев именно этой породы.

Греция

Победив азиатского агрессора и получив его собак в качестве трофея, греки стали дрессировать их сами. В IV веке до н. э. в регионе Молоссия (Греция) сформировалось ядро племенного материала, и дело поставили на поток; храня монополию на породу, продавали только кобелей. Огромные псы с широкой пастью, квадратной головой, массивной шеей и «манерами льва» стали называться «молосскими догами» (canis molossus) или «эпирскими собаками». Особенная сила, рост, свирепость и выносливость делали их эффективным живым оружием. Страстным любителем боевых догов был Александр Македонский, сыгравший большую роль в их распространении. У него было «под ружьем» 4000 огромных мастифов в кольчугах, обращавших в бегство пехоту, кавалерию и даже персидских боевых слонов. Хватая вражеских лошадей за ноздри, они валили их вместе с всадником. Александр Македонский собирал крупных боевых собак как трофеи и дары подвластных правителей. Так, царь Эпира (Греция) прислал ему двух огромных псов, в одиночку бравших льва и слона! А подарком из Индии стали 156 «огромных, ужасающего вида, необыкновенной величины и силы псов, которые вдвоем могли растянуть льва». Собаки не только дрались, но и конвоировали пленных, караулили крепости, передовые посты. Древнегреческий историк Плутарх так описал подвиг пса по кличке Сотер (IV век до н. э.): «Коринф охранялся гарнизоном, которому помогали 50 молоссов, спавших на берегу. Однажды ночью с моря высадились вражеские войска. Гарнизон, пропьянствовав накануне, этого не заметил, и врага встретили только собаки. Однако силы были неравны, и 49 псов были истреблены. Лишь одному Сотеру удалось ускользнуть и поднять тревогу лаем. Коринфяне взялись за оружие и отбили врага. В награду пес получил серебряный ошейник с надписью «Защитнику и спасителю Коринфа», а в городе был поставлен памятник собаке».

Рим

В профессиональном войске псов использовали и римляне, особенно во времена Республики . Впервые на земле Италии они вместе с боевыми слонами дрались при Гераклее за эпирского царя Пирра (280 год до н. э.). Рим умел учиться - скоро боевые псы появились и в его легионах. В много воюющей стране качества этих животных пришлись ко двору, и римляне закупали их в больших количествах в Греции. А потом, победив греков, и вовсе захватили их собак и были в восторге от такого наследства. Так, консул Люций Эмилий Павел Македонский привез в столицу 100 трофейных псов для парада по случаю победы, одержанной в 168 году до н. э. над македонским царем Персеем. Их провели по улицам Рима вместе с Персеем, закованным в цепи. Правда, великолепно организованная римская армия не особо нуждалась в дополнительном оружии и поначалу использовала собак лишь для прикрытия тыла и обеспечения связи (участь «связных» была незавидна: заставив пса проглотить донесение на пергаменте, ему по прибытии на место вспарывали живот и доставали письмо). Также Вегеций в своем «Военном искусстве» говорит, что обыкновенно в башнях крепостей заставляли лежать собак с тонким чутьем, которые при приближении неприятеля лаяли и предостерегали гарнизон. Бывало, что Рим не воевал, но собаки воевали всегда. Их бои на арене в одиночку и сворой против быков, львов, слонов, медведей и гладиаторов собирали массы зрителей. На знаменитой колонне Марка Аврелия изображены собаки, участвующие в сражении, но явление это было очень редкое.

Всю мощь «собак поля боя» Рим оценил, воюя в Европе с варварами, использовавшими живое оружие намного активнее. Зачастую собак облачали в специальные доспехи, чтобы сделать менее уязвимыми для ударов холодным оружием. Доспехи, как правило, состояли из металлического или кожаного панциря, закрывавшего спину и бока собаки. Помимо доспехов, на собак надевали особые ошейники с длинными шипами. Собак, для которых не хватило доспехов, раскрашивали различными устрашающими узорами. Перед боем псов не кормили - от этого они становились более злобными. В бою за сворами собак присматривали загонщики. По их команде собак спускали с поводков и натравливали на противника. Атака рассвирепевших раскрашенных собак производила сильное психологическое впечатление. Она вызывала панику среди вражеских бойцов. А тот, кто боится, как правило, проигрывает. Так что своей «непобедимостью» римские легионы были обязаны в том числе и своим четвероногим «бойцам». Применяя собак в завоеваниях Галлии и Британии, легионеры натолкнулись на мощное сопротивление живших там кельтов, у которых было большое количество огромных мастифов, давших достойный отпор римским молоссам. Кельтские доги передними лапами бросались на щит легионера, валя того на землю - а дальше было дело техники. Звери были столь хороши, что у римлян даже была должность закупщика собак с Британских островов (procurator cynogie). Предполагается, что кельты привели с собой этих огромных псов со своей исконной родины в Азии.

С середины I тысячелетия до н. е. так же и германцы в многочисленных стычках оценили преимущества воинственных собак, активно использовали их в военных столкновениях с римской армией. Уже в описании битвы при Верцеллах 101 года до н.э. Гай Марий показал, что кимвры спустили на войско боевых псов, покрытых броней, а на их шеях были ошейники с железными шипами. Недаром у древних германцев собака стоила 12 шиллингов, а лошадь - только 6. В известной битве в Тевтобургском лесу именно с такими бесстрашными воинами херусков вдруг столкнулся уже уверенный в победе Гай Марий. И победа, благодаря клыкастым солдатам противника, обернулась для римлян поражением. А осажденный римлянами Вагенбург собаки сумели удерживать целых два дня.

Средние века и Новое время

Согласно Де Барр Дюпарку, в сражении при Муртене и Гранзене в 1476 году между швейцарскими и бургундскими собаками возник правильный бой, окончившийся полным истреблением бургундцев. В битве при Валансэ бежавшие впереди в качестве разведчиков собаки французов напали на собак испанцев, завязалась упорная кровавая схватка, но испанские собаки нанесли разведчикам страшный урон. Предание гласит, что император Карл после этого крикнул своим солдатам: «Я надеюсь, что вы будете такими же храбрыми, как ваши собаки!» Генрих VIII Английский послал императору Карлу V вспомогательное войско из 4 000 собак, а Филипп V Испанский приказывал кормить многочисленных собак, бродивших вокруг крепостей, делая, таким образом, их сторожевыми и патрульными: при малейшем шуме австрийских партий, выходящих из Орбителлы, собаки поднимали лай. При вылазках же собаки всегда были впереди, открывая вражеские засады или указывая те дороги, по которым отступал неприятель. С появлением огнестрельного оружия значение «собак поля боя» сошло в европейских войнах на нет, зато они отличились при покорении Америки. Для индейцев, никогда не видавших таких монстров, собаки испанских конкистадоров стали сущим исчадием ада. В штатном расписании войск Колумба были такие подразделения, как «200 пехотинцев, 20 кавалеристов и столько же собак». Речь - об испанских бульдогах алано. Для истребления аборигенов набожные европейцы использовали целые отряды этих крайне опасных бестий. Скотоводы усмиряли ими агрессивных быков породы «эль торо браво», выращиваемых для корриды, травили диких кабанов. Очередь дошла и до людей. Мощная хватка и огромная сила алано не мешают ему иметь быструю реакцию, он способен развивать большую скорость на короткой дистанции, преодолевать в прыжке 2-метровый барьер («могучий алано держит крепче, чем три кабана»). Их скрупулезно натаскивали на конкретную работу. Пес хватал индейца за руку, и если тот повиновался, уводил в плен, не причиняя вреда, при малейшем же сопротивлении загрызал. Алано так работали при завоевании Мексики и Перу, что испанский король назначал им пожизненные пенсии. В Ла-Веге (ныне Доминиканская Республика) несколько тысяч индейцев были обращены в бегство отрядом всего из 150 пехотинцев, 30 всадников и 20 псов.

Позже европейцы использовали собак для поиска рабов, сбежавших с плантаций, натаскивая их на кожаные манекены черного цвета, наполненные кровью и внутренностями животных, которые затем шли им в пищу. Догоняя негра, пес видел все тот же манекен, и шансов остаться в живых у беглеца не было. А в Турции на высоте была служба боевых собак («секбан») в корпусе янычар. В 1778 году при осаде Дубницы турецкие псы обратили в бегство целые подразделения австрийской армии!

Испанская колонизация Америки сопровождалась самым масштабным в истории применением собак против людей. Они были оружием, инструментом психологической войны и пыток. Иногда еще и запасом еды на экстренный случай.

Использовать собак для убийства людей на войне стали еще на заре человечества, с 8 века до нашей эры, в Ассирии, Египте и Вавилоне. Крупные мастифы применялись в караульной и гарнизонной службе, при охране обозов, в подавлении бунтов рабов. Защищенные кожаной попоной от скользящих ударов животные могли расстроить ряды пехотинцев наскоком с фланга или стащить из седла всадника.

Боевые псы бились в армии Персии, охраняли границы Рима, участвовали в войнах между Бургундией и кантонами Швейцарии. Но ярче всего они проявили себя во время захвата испанцами Нового Света.

Собаки конкистадора, закованные в латы. Иллюстрация. Источник: vitake.net

Секретное оружие Колумба

С собой через океан конкистадоры привезли свору четвероногих убийц. В 1494 году во время захвата острова Гаити Колумб имел 200 пехотинцев, 18 всадников и два десятка собак породы алано . Они были натасканы на травлю быков и могли носить доспехи.

В отместку за грабежи и насилие индейцы во главе с вождем Каонабо сожгли форт Ла-Навидад и осадили форт святого Фомы. Главную роль в карательной операции испанцев сыграли кони и собаки. Даже самые храбрые из местных воинов панически боялись закованных в латы кавалеристов и псов - ничего подобного раньше в их мире не существовало.

В битве при Королевской долине 1495 года две сотни испанцев наголову разбили до 2 тысяч восставших. Резню довершили алано, жестоко терзавшие бегущих. Очевидцы писали, что каждый пес убил или покалечил до сотни практически обнаженных индейцев.

За следующие сто лет собаки на Гаити расплодились, одичали и начали охотиться на скот. Вскоре испанские губернаторы стали назначать .

Построен в 1492 году из останков судна «Санта-Мария», на котором Колумб прибыл в Америку.

Васко Нуньес де Бальбоа травит собаками индейцев, гравюра Теодора де Бри. Источник: New York Public Library / Wikipedia

В поисках Эльдорадо

Обычная тактика испанцев того времени: засыпать противника залпами аркебуз, а в перерывах между перезарядкой полировать его из арбалетов. Выживших добивали мечники и алебардщики. Собаки атаковали с кавалерией на флангах, чтобы не давать индейским лучникам прицельно стрелять в лошадей. Примитивные хлопковые доспехи были слабой защитой от челюстей, дробивших кости.

«Индейцы питали ужас перед этими псами, и если знали, что с испанцами идет хоть один пес, теряли всякое присутствие духа. А псы, обученные воевать и разрывать, становились храбрыми и злобными, как тигры», - писал миссионер Бернабе Кобо.

Испанцы могли не бояться, что в пылу сражения питомцы кинутся на своих хозяев, как это случалось в Европе. Индейцы слишком отличались от них своих видом и запахом. Особенно резко пахли краски, которые воины наносили на тело. Вот почему псы становились вдвойне важнее при вылазках в горы и леса, где могли вынюхивать засады и идти по следу беглецов.

В 1541 году Гонсало Писарро отправился через Анды искать легендарную страну Эльдорадо, в которой конкистадоры рассчитывали найти невиданные запасы золота. Двести испанцев взяли с собой 4 тысячи союзных индейцев и почти тысячу собак. Почти все они замерзли в горах или были съедены позже, когда у экспедиции закончились запасы продовольствия. Выжившими псами пытали и убивали аборигенов, выведывая у них дорогу к сокровищам.

После покорения Америки в испанском языке появилось название казни apperear - разрывание собаками.

Кане корсо – порода собак выведенная ещё в Древнем Риме и высоко ценящаяся в качестве защитника и по сей день. Причём не только в Италии, но и во всём мире. Выведением кане корсо специально никто не занимался. Порода получилась как бы сама собой. Благодар

Кане корсо – порода собак выведенная ещё в Древнем Риме и высоко ценящаяся в качестве защитника и по сей день. Причём не только в Италии, но и во всём мире. Выведением кане корсо специально никто не занимался. Порода получилась как бы сама собой. Благодаря культивированию в ней качеств, которые особо ценили римляне в собаках.

В итоге, как мы видим, корсо представляет собой нечто невероятно среднее между догом и бульдогом. Она мускулистая, но в тоже время весьма изящная и ноги у неё достаточно длинные. В холке собака достигает 60-70 сантиметров, а весит – в районе 45 килограммов. Общее впечатление – это сила, гармонирующая с ловкостью.

Кане корсо считаются уравновешенными и спокойными. Очень сильно привязываются к владельцу. Твёрдо убеждены в том, что смысл их жизни состоит в том, чтобы защищать хозяина и его семью. Поэтому в разлуке начинают тосковать, что очень разрушительно действует на здоровье и может даже привести к смерти. Вообще, для кане корсо нет ничего лучше, чем тихо сидеть рядом с хозяином. Собака эта до того тихонькая, что её, порой, не видно и не слышно. Корсо реагирует только в том случае, когда появляется реальная угроза.

Древнеримская порода может производить впечатление флегматичой натуры, равнодушной к жизни. Но она способна преображаться. Становиться стремительной и неудержимой. Лучшие свои качества корсо проявляет в работе. В Древнем Риме кане корсо пасли стада, охотились на кабанов, таскали упряжки, сторожили и служили телохранителями. Но вот впоследствии порода стала вырождаться и уже стала на грани исчезновения. И только благодаря усилиям энтузиастов породу удалось возродить в 70-х годах XX века.